Интервью с Naka Akira (перевод)

Naka Akira – один из самых молодых наваши в Японии. Это интервью было взято у него Osada Steve в 2006 году.

Osada Steve: Расскажите пожалуйста, когда вы впервые заинтересовались шибари?

Naka Akira: Говорят, что в жизни каждого человека бывают поворотные моменты. В моей жизни их было два. Первый случился когда мне было 30, и я работал в агентстве порномоделей. Одна из наших моделей сотрудничала с известной компанией “Cinemagic”, специализирующейся на съемках SM-видео, и мне довелось присутствовать на съемках. Прежде я думал, что абсолютно не интересуюсь садомазохизмом, но внезапно осознал, что всю жизнь ошибался, игнорируя доминирующее в себе. До этого момента мое отношение к SM было чем-то вроде: “Чего? Связать женщину и чего-то с ней делать? Да что за извращенцы занимаются такими вещами?”

Должно быть, там снималось что-то действительно впечатляющее, чтобы оно могло вызвать такой поворот на 180 градусов?

Вы правы. У меня просто снесло крышу, когда я наблюдал за работой с веревкой. Того мастера, что в тот день там работал, звали Nureki Chimuo.

И, глядя на него, вы тоже решили стать наваши?

Конечно же нет – я и не думал, что сам когда-нибудь смогу сделать что-то хотя бы отдаленно похожее. И не предполагал, что это сможет стать моей работой. Но Nureki заметил мой повышенный интерес к тому, что он делал на этих съемках, и пригласил меня присоединиться к его сообществу Kinbiken, в котором он обучал веревочному бондажу. Я стал регулярно посещать занятия на протяжении следующих пяти лет.

Вы ведь были кем-то большим, чем просто посетителем Кинбикена, не так ли? Вы ведь стали учеником Нуреки?

Да. Я думаю, что был тогда единственным человеком, которого Нуреки принял как ученика.

Расскажите пожалуйста о ваших взаимоотношениях. Он давал вам уроки?

Нет. Это во многом были традиционные японские отношения между учителем и учеником. Он не учил меня ничему конкретному, не давал четких указаний. Все, чему я от него научился, я узнал сам, наблюдая за ним. Я ходил на встречи Кинбикена больше года, прежде чем мастер доверил мне всего лишь развязать женщину, которую он связал. Но это было отличным способом самому разобраться как делается такая обвязка.

У вас есть два ваших собственных ученика, один из которых сейчас сидит рядом с нами. Вы обучаете их такими же методами?

Я вмешиваюсь и поправляю их, если они делают что-то небезопасное, но в основном строю наши отношения по традиционной схеме. Если ученик хочет знаний, он должен “украсть” их. Учитель не должен ему их преподносить. Такие отношения между учителем и учеником характерны для любой ремесленной области в Японии, будь то традиционные искусства или приготовление пищи.

Вы отличаетесь от большинства японских наваши, которые почувствовали интерес к шибари еще в школе, видели множество фотографий в журналах и попадали под влияние многих разных мастеров. Но вы пришли в эту область в гораздо более позднем возрасте, и сразу стали обучаться у одного мастера.

Да, Так и есть. Я, конечно, наблюдаю как работают другие бондажисты, но, по правде говоря, Нуреки – единственный, вдохновляющий и влияющий на меня наваши. Я долго искал фотографии его ранних работ в разных журналах. Он, вероятно, рассердится, если услышит от меня это, но я думаю, что уровень давних работ, которые он делал в свои сорок с чем-то лет такой же, как сейчас у меня. Мне сейчас как раз “сорок с чем-то”, так что у меня есть еще надежда когда-нибудь достигнуть его теперешнего уровня.

Вы разрабатываете свой собственный стиль?

Я очень много работаю в стиле Нуреки, и стараюсь освоить то, что делает он. Я работаю чисто, точно, веревки натянуты туго, я не допускаю провисающих витков. Но в работе Нуреки истинным произведением искусства является Kuzushi – небольшие нарушения, которые делают общую картину жизненной, живой и неизученной. К примеру вот на этой фотографии – веревки на груди лежат немного неаккуратно. В работе любителя это выглядело бы небрежностью или ошибкой. Но мастер делает это рассчитано и преднамеренно, это является частью его замысла. Как-то раз он сказал мне, что он намеренно может сделать что-то немного неаккуратно, чтобы подчеркнуть особенность веревки для камеры, выявить текстуру, создать тени, поэтому конечный результат смотрится гораздо лучше. У меня нет таких навыков обращения с веревкой. Для того, чтобы этому научиться, может потребоваться целая жизнь.

Что еще вы можете рассказать о Нуреки?

Первоначально он был писателем, его путь в мир BDSM начался в первом японском SM-журнале “Kitan Club”. В то время этим журналом все еще руководил знаменитый Minomura Ko, человек, который имел огромное влияние на развитие BDSM в Японии. У него было два ученика. Один из них, Dan Oniroku, сосредоточился на литературной деятельности, и впоследствии стал одним из самых известных японских эротических писателей. Второй ученик, Nureki Chimuo, начал заниматься шибари и достиг в этом вершин мастерства. Однако литературную деятельность он не забросил, и до сих пор периодически печатается в SM-журналах.

Спасибо вам за эти исторические сведения. Вернемся теперь к вам. Как случилось, что шибари стало вашей профессией?

За время занятий в Кинбикене я познакомился со многими людьми, и одним из них был президент кинокомпании “Cinemagic” Yokobatake Kunihiko. Он наблюдал за моей работой, и, полагаю, разговаривал обо мне с Нуреки. В общем, он предложил мне поучаствовать в съемках очередного фильма, но с условием, что я тоже появлюсь в кадре. У меня не было никакого актерского опыта, и поначалу я отказался. Но он уговорил меня попробовать. Я думаю, отчасти причина его настойчивости была в моих обширных татуировках, которые он хотел видеть в кадре.

Расскажите о ваших впечатляющих татуировках.

Я интересовался татуировками еще в детстве, но всегда понимал, что мой отец не одобрит таковых на мне, и не хотел его расстраивать. Но после его смерти, когда мне было 30 лет, я обратился к одному из ведущих японских мастеров. Он согласился сделать мне татуировку, это заняло почти год еженедельных визитов к нему. Он покрыл рисунком мою спину и плечи. Там изображена известная сцена из японских легенд, человек борется с карпом.

Итак, вы начали работать на студии “Cinemagic”. Это было около десяти лет назад, верно? А чем вы занимаетесь сейчас?

Практически все, что я делаю – это видео. С моим участием выходит от 200 до 300 фильмов в год. Примерно половину дней месяца уходит на съемки. Никогда не участвовал в фотосъемках для журналов и, до самого недавнего времени, не устраивал шоу и живых выступлений.

Что побудило вас начать выступать?

Во-первых, поиски новой аудитории, во-вторых, хотелось попробовать себя в другой деятельности. С самого начала у меня были четкие представления о том, что именно мне хотелось бы сделать на сцене. Мне не хотелось изображать из себя сурового доминатора, который вытягивает женщину на сцену на поводке. Мне больше по душе джентельменский подход. Также мне не хотелось делать быстрые и акробатические вещи. Я работаю медленно, с чувством, чтобы передать те эмоции, которые возникают между мужчиной и связываемой им женщиной. Также на сцене не использую ничего кроме веревки – никаких кнутов, свеч и прочего – я хочу показать то, что можно сделать исключительно с веревкой.

Вы, я вижу, вы используете только традиционные веревки?

Да, именно так. Я не использую карабинов, металлических крючьев и всего такого. Для подвешивания использую либо бамбуковые жерди, либо конструкции из веревок, к которым крепятся веревки подвеса. Работаю конопляными веревками 7-метровой длины. Для связывания в одежде – толщиной 6 мм, для работы непосредственно по коже, а также для некоторых тонких и сложных работ – толщиной 4 мм.

Что вы посоветуете тем, кто захочет изучить ваш стиль связывания?

Я бы рекомендовал посмотреть мои фильмы серии “Nawa-etsu” (“Rope Joy”), снятые Art Video. Они полностью посвящены веревочному бондажу, там не используются иные BDSM-практики. Поскольку они рассчитаны именно на людей, интересующихся шибари – работа с веревкой там показана очень подробно. Этот сегмент рынка весьма невелик, и то, что мы смогли выпустить шесть пользующихся спросом фильмов говорит о том, что наша работа вполне отвечает его запросам.

В начале разговора вы говорили, что в вашей жизни было два поворотных момента. Какой же второй?

Второй случился в прошлом году, когда у меня случился серьезный сердечный приступ, и я чуть не умер. Месяц в больнице меня лечили, после этого много месяцев в больнице же восстанавливали. После того как я заглянул в лицо смерти, я переосмыслил многое из того, что чем занимаюсь в жизни. И сосредоточился на наиболее важных для меня вещах – например, на моей семье. А также на работе, что позволило мне значительно улучшить свою технику.

Чем вы собираетесь заниматься в ближайшие 10 лет?

Я собираюсь стать лучшим в мире наваши.

Есть ли кто-то, с кем бы вам хотелось поработать?

Вот уже некоторое время я думаю о совмещении живого бондажного выступления и скрипичной музыки. В этом смысле мне бы хотелось поработать со скрипачкой Kawaii Ikuko. Конечно, то, что настолько профессиональный и известный музыкант будет со мной сотрудничать – совершенно исключено. Но ее лицо во время игры на скрипке в точности такое, как у связываемых женщин. Вот почему она мне так нравится.

Перевод: Mihail_A. (оригинал)